Три младенца без году, три погодка.
Ираида состарилась на Земле, приплыла сюда без белья,
Рыхлая и прободная, как старая лодка -
Как всплывшая из глубин ладья -
Подвели ее к сыновьям: вот пристань твоя.
Она и забыла их по голосам, по складочкам различать,
Она только помнит: всех одинаково величать.
Ираида принимает младенцев на бедра, качает их,
Недонянчанных, невозлюбленных чад своих.
Такой теперь у Ираиды рай.
Счастье ее плещется через край.
Плавает Ираида по лубяной небо-избе.
Накрывает на длинный дощатый небо-стол.
Приглашает в гости Бога, молится о тебе,
Который выжил и сюда еще не дошел.
Намекает Богу: всё, мол, здесь хорошо,
Наше семя и на небесех проживет,
Но если ты, Господь, хочешь позвать еще
Кого-нибудь из Ираидиных пацанов, так вот,
Побереги живот.
Намекает Богу: таки всё, мол, здесь хорошо,
Дети остаются детьми, тело не просит обнов,
Но если ты, Господи, хочешь позвать еще
Кого-нибудь из Ираидиных пацанов,
Придержи гонцов. И подливает ему борща.
Аккуратно кладет ему блин,
Словно показывает оберег.
А на Земле остался еще один
Пожилой человек,
Голо темечко - это ее четвертый сын.
Тоже Олег.
В чокнутом чертовом их Черкизове
Ираида рожала каждый год по одному.
- Выживи, - заклинала, - вызови
Бога сюда, я его здесь приму,
Уговорю, умаслю, напеку ему пирогов.
Не ходи за горелый овраг, не лети во тьму,
Нет у неба-то берегов.
Шептали ей нашептывали черные кумовья:
- Не называй Олегами, дохнут ведь сыновья!
Что тебе, Ираида, в имени этом, что?!
Четвертый только и выжил, просочился сквозь решето.
Видит, трое первых не доросли до каши,
И родился от другого папаши.
Выживший мой отец, сгинувшая родня.
В большом небесном доме, светлом, как свежий спил,
Все четыре отца моих берегут меня
От добродушного Бога, который, если кого полюбил,
Тащит к себе наверх изо всех своих сил.
Но у меня четыре комплекта жил.
Четыре комплекта сил, раз уж на то пошло.
Ираида сажает всех по утрам на весло,
Переплывает в новое место всем паромом,
Не то, чтобы ждут меня, но изразцы к хоромам
Приклеили, в днище вставили витражи, и свет
Бликами окружает меня цветными, и горя мне нет,
Потому что оно нарядилось счастьем. Единство
Противосущностей. У меня есть всё, чтобы с ума сойти.
У меня есть всё, чтобы с ума не сходить. Материнство
Будет великим, если сына назвать Олегом, грести
С ним по протокам белым, если его спасти.
Олеги, они сильнее всех любят своих мамаш,
Жить без них не могут, если вдруг оказываются живучи.
Она читала. Она умерла бы без этой любви, а наш
Так и любил ее, как она загадала, аж
Поседел, когда она всходила на горние кручи.
И чего она виноватится перед младенцами, входит в раж,
Рвет волосы на себе, ревет из-за тучи?
Мария Ватутина
"Ираида"
2009
Комментариев нет:
Отправить комментарий