понедельник, марта 17, 2014

бойся укуса крымского комара


бойся мрака на кончике языка
и самого языка

берегись телеграфных столбов – слишком прямые
берегись чужих стихов когда как родные

или когда собеседник смотрит сквозь
поверхность стола теребя

бойся всего что происходит тогда внутри тебя

Петр Попов
2005

пятница, марта 14, 2014

Земли моей живой гербарий! Сухими травами пропах


ночной приют чудесных тварей - ежей, химер и черепах.
Час мотыльков и керосинок, осенней нежности пора,
пока - в рябинах ли, в осинах - пропащий ветер до утра
листву недолгую листает, и под бледнеющей звездой
бредут географ, и ботаник, и обвинитель молодой.
Бредут в неглаженой рубахе среди растений и зверей,
тщась обветшалый амфибрахий и архаический хорей
переложить, перелопатить, - нет, я не все еще сказал -
оставить весточку на память родным взволнованным глазам,
и совы, следуя за ними и подпевая невпопад,
тенями темными, двойными над рощей волглою летят.
Чем обреченнее, тем слаще. Пространства считанные дни
в корзинку рощи уходящей не пожалеют бросить ни
снов птичьих, ни семян репейных, ни ботанических забот,
мятежной твари оружейник сапожки новые скует,
на дно мелеющего моря ложится чистый, тонкий мел
и смерти тождество прямое ломает правильный размер.
Не зря ли реки эти льются? Еще вскипит в урочный час
душа, отчаявшись вернуться в гербарий, мучающий нас.
Пустое, жизнь моя, пустое. - беречь, надеяться, стеречь.
Еще под пленкой золотою долгоиграющая речь
поет - а луч из почвы твердой жжет, будто молнии прошли
сквозь кровеносные аккорды угрюмых жителей земли.

Бахыт Кенжеев
2014