воскресенье, декабря 26, 2004

внезапно твой запах -

и сразу взахлеб - курить...
опять показалось, опять обманулась
переремешались
города
нас укрывают друг от друга,
нас укрывают друг от друга,
а где-то люди ходят кругами,
такие одинаково-разные,
а здесь я, такой неприкаянный,
через дорогу только на красный
и небо
течет облаками
и носит
тебя мегополис,
а я становлюсь иной,
и что я
могу еще -
объясни

внезапно твой запах
и сразу взахлеб, - курить
опять показалось, опять обманулась
перемешались
города
нас укрывают друг от друга,
да, нас укрывают друг от друга,
а где-то люди ходят кругами,
такие одинаково-разные,
а здесь я, такой неприкаянный,
через дорогу только на красный
и небо
течет облаками
и носит
тебя мегополис,
а я становлюсь иной,
и что я
могу еще -
объясни,
объясни,
объясни...

Диана Арбенина
альбом "Тригонометрия"
2003

четверг, декабря 23, 2004

Свободно шея поднята,

Как молодой побег.
Кто скажет имя, кто - лета,
Кто - край ее, кто - век?

Извилина неярких губ
Капризна и слаба,
Но ослепителен уступ
Бетховенского лба.

До умилительности чист
Истаявший овал.
Рука, к которой шел бы хлыст,
И - в серебре - опал.

Рука, достойная смычка,
Ушедшая в шелка,
Неповторимая рука,
Прекрасная рука.

Марина Цветаева
из цикла "Подруга"
10 января 1915

среда, декабря 22, 2004

Щербатая луна,

И мы не в одной постели.
Светло - потому несмело
Я разбегусь, и с окна -
Я верю, не будет больно:
Я помню, как это делать...

Мои тебе поздравления -
От крошки,
от гения,
Мое в тебе сердце юное -
щербатое, лунное,
Оно в тебе...

Орбиты вдоль полос...
Напрасно гудели вены:
Я выбрала самый белый.
В твоих глазах - вопрос.
Тебя бы вот в эти стены -
Придумай, что надо сделать!

Мои тебе настроения -
От крошки,
от гения.
Мое в тебе сердце юное -
щербатое, лунное,
Оно в тебе, мое прошлое -
Не пошлое

В трубки губки,
говорят
Сказки, ласки -
да все подряд

Мои тебе настроения -
От крошки,
от гения,
Мое в тебе сердце юное -
щербатое, лунное,
Оно в тебе, мое прошлое -
Не пошлое

Земфира Рамазанова
"Не пошлое"
из альбома "Земфира"
1999

вторник, декабря 21, 2004

Жизнь чужую прожив до конца,

Умерев в девятнадцатом веке,
Смертный пот вытирая с лица,
Вижу мельницы, избы, телеги.

Биографии тем и сильны,
Что обнять позволяют за сутки
Двух любовниц, двух жен, две войны
И великую мысль в промежутке.

Пригождайся нам, опыт чужой,
Свет вечерний за полостью пыльной,
Тишина, пять-шесть строф за душой
И кусты по дороге из Вильны.

Даже беды великих людей
Дарят нас прибавлением жизни,
Звездным небом, рысцой лошадей
И вином, при его дешевизне.

Александр Кушнер
1969

понедельник, декабря 20, 2004

То, что Гуттен-станок

Прижимал к молоточкам –
Боязливой бумаги шершавый лист,
То, что в ухо вползало, ахая,
Что в трубу святого Евстахия
Набросал пианист, натащил гармонист,
Нашипела змея,
Нашептал дурачок,
От чего сжималось глазное яблоко,
Всё – чем память набила мешок –
Надо его отдать рано ли, поздно.
Из всего – только всего и жаль –
Звёзды, и даже слова о звёздах

Елена Шварц
1989

воскресенье, декабря 19, 2004

Сидит извозчик, как на троне,

Из ваты сделана броня,
И борода, как на иконе,
Лежит, монетами звеня.
А бедный конь руками машет,
То вытянется, как налим,
То снова восемь ног сверкают
В его блестящем животе.

Николай Заболоцкий
1927

суббота, декабря 18, 2004

Рисование ню, если она как гипноз,

молодое лицо как мясо, фляги не дрогнут,
я кладу ее на пол, мажу спичкой с бензином, и что ж?
жир сливается ливнем, и ню, как говорится, пылает.
Флегма в прыжке, взвивается гонгом огня,
то катается по углам, то летает под абажуром,
талия тут же худеет, ножки годятся карандашу,
не как гимнастка и балерина, - бубен мистерий!
Эти линии плясок в сиянии искр,
ребра белые уж проступают и конус у бедер очищен,
и сквозь факел рисую мгновенья лист за листом,
кости тлеют в тазу, угли как угли.
Я лаконичен, метод не нов, Буонаротти Микель,
если модель не деймос, создаем динамичные позы,
только хаос огня возбудит дуновенье штриха,
ну, а пепел несу в унитаз и смываю.

Виктор Соснора
Из книги стихов "Куда пошел? И где окно?"
1999

пятница, декабря 17, 2004

Есть в природе час, а вернее, миг,

в ноябре, под утро, когда в провалах
подворотен, в месиве сгнивших книг
все, что было, будет и миновало,

вдруг твердеет, схватывается, горя
серебром отчаянной, мертвой ночи, -
это время, черное, как заря.
никого не ждет, ничего не хочет.

И когда не люб ни огонь, ни гроб -
мухи белые на стекле оконном -
прислони к нему толоконный лоб
и за вьюжным высмотришь частоколом -

там один на один с шутовской Тверской
пожилой господин прописных и строчных
просыпается, словно песок морской
из разбитых часов песочных,

беспокойный город, гранитный сад,
видит злые сны в ледяной постели.
Остывает солнечный циферблат,
и любовь уже не отбросит тени.

Бахыт Кенжеев
2000

четверг, декабря 16, 2004

Watching the days slip by so fast,

Knowing our fate has long been cast,
Working our fingers to the bone,
Cause nobody loves you when you’re gone.

Coughing up feeling just for you -
To find something real to hold on to...
But there is a hole inside my heart
Where all of my love comes pouring out.

You know you’ll always be my man,
But grab yourself sweetness where you can
Cause sooner or later we’re going to die,
Left to the dogs under the sky

I cracked a piece of broken glass

Coughing up feeling just for you -
To find something real to hold on to,
But there is a hole inside my heart,
Where waves of my love come tumbling out.
You say that all the good is gone,
That I have forgotten who I am -
Free as a bird,
Wild as the wind -
But somehow I cannot let you in...

Garbage
from "Beautiful Garbage"
2001

среда, декабря 15, 2004

Отвяжись, я тебя умоляю!

Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.

Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.

Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;

обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня,- мой язык.

Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,

дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!

Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд,-
поздно, поздно!- никто не ответит,
и душа никому не простит.

Владимир Набоков
"К России"
Париж, 1939

вторник, декабря 14, 2004

Зима на юге. Далеко зашло

ее вниманье к моему побегу.
Мне - поделом. Но югу-то за что?
Он слишком юн, чтоб предаваться снегу.

Боюсь смотреть, как мучатся в саду
растений полумертвые подранки.
Гнев севера меня имел в виду,
я изменила долгу северянки.

Что оставалось выдумать уму?
Сил не было иметь температуру,
которая бездомью моему
не даст погибнуть спьяну или сдуру.

Неосторожный беженец зимы,
под натиском ее несправедливым,
я отступала в теплый тыл земли,
пока земля не кончилась обрывом.

Прыжок мой, понукаемый бедой,
повис над морем - если море это:
волна, недавно бывшая водой,
имеет вид железного предмета.

Над розами творится суд в тиши,
мороз кончины им сулят прогнозы.
Не твой ли ямб, любовь моей души,
шалит, в морозы окуная розы?

Простите мне, теплицы красоты!
Я удалюсь и всё это улажу.
Зачем влекла я в чуждые сады
судьбы моей громоздкую поклажу?

Мой ад - при мне, я за собой тяну
суму своей печали неказистой,
так альпинист, взмывая в тишину,
с припасом суеты берет транзистор.

И впрямь - так обнаглеть и занестись,
чтоб дисциплину климата нарушить!
Вернулась я, и обжигает кисть
обледеневшей варежки наручник.

Зима, меня на место водворив,
лишила юг опалы снегопада.
Сладчайшего цветения прилив
был возвращен воскресшим розам сада.

Январь со мной любезен, как весна.
Краса мурашек серебрит мне спину.
И, в сущности, я польщена весьма
влюбленностью зимы в мою ангину.

Белла Ахмадулина
1968

понедельник, декабря 13, 2004

Всю ночь кричали петухи

и шеями мотали,
как будто новые стихи,
закрыв глаза, читали.

И было что-то в крике том
от горькой той кручины,
когда, согнувшись, входят в дом
постылые мужчины.

И был тот крик далек-далек
и падал так же мимо,
как гладят, глядя в потолок,
чужих и нелюбимых.

Когда ласкать уже невмочь,
и отказаться трудно...
И потому всю ночь, всю ночь
не наступало утро.

Булат Окуджава
1961

воскресенье, декабря 12, 2004

Ее звали мечтой.

Он хотел убежать,
да
не сумел...
И звонили звонки
Через все позвонки.
Да,
так он хотел.

Да...
Да, я читала, да...
Он хотел убежать - да -
Блеф (блеф) - не сумел.
Ее звали мечтой -
Да,
так он хотел...
Да, я читала ни о чем..

Да,
Ее звали мечтой

Земфира
"Мечтой"
из альбома
"Четырнадцать недель тишины"
2002

суббота, декабря 11, 2004

пожалей меня, что ли - иногда это бабам нужно.

в голове поселилась крыса,
маскируется под кукушку.
я не то чтоб против, но больно уж хвост противный -
я ведь ненароком с этой гостьей обуратинею.
на руке браслетик, на ногах сандалики, сзади крылышки.
уменьшается время так ласкательно, прям убила бы:
я ему не суфий, я тебе не теща, я себе не гарпия.
пять рублей за щеку - барин, ты что, не видишь?
                                         сегодня барби я!

Walrus
"Тиктак"
2004

пятница, декабря 10, 2004

Тупые звуки вспышек газа

Над мертвой яркостью голов,
И скуки черная зараза
От покидаемых столов,

И там, среди зеленолицых,
Тоску привычки затая,
Решать на выцветших страницах
Постылый ребус бытия.

Иноккентий Анненский
"Идеал"
1900

четверг, декабря 09, 2004

Есть города, в которые нет возврата.

Солнце бьется в их окна, как в гладкие зеркала. То
есть, в них не проникнешь ни за какое злато.
Там всегда протекает река под шестью мостами.
Там есть места, где припадал устами
тоже к устам и пером к листам. И
там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал;
там толпа говорит, осаждая трамвайный угол,
на языке человека, который убыл.

Иосиф Бродский
"Декабрь во Флоренции"
IX
1976

среда, декабря 08, 2004

От морей ревучих

Пасмурной страны
Наплывают тучи,
Ливнями полны.

Над больничным садом,
Вытянувшись в ряд,
За густым отрядом
Движется отряд.
Молнии, как галстуки,
По ветру летят.

В дождевом сиянье
Облачных слоев
Словно очертанье
Тысячи голов.

Рухнула плотина -
И выходят в бой
Блузы из сатина
В синьке грозовой.

Трубы. Трубы. Трубы
Подымают вой.
Над больничным садом,
Над водой озер,
Движутся отряды
На вечерний сбор.

Заслоняют свет они
(Даль черным-черна),
Пионеры Кунцева,
Пионеры Сетуни,
Пионеры фабрики Ногина.

<...>
Пусть звучат постылые,
Скудные слова -
Не погибла молодость,
Молодость жива!

Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.

Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.

Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.

Возникай, содружество
Ворона с бойцом -
Укрепляйся, мужество,
Сталью и свинцом.

Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла.

Чтобы в этом крохотном
Теле - навсегда
Пела наша молодость,
Как весной вода.
<...>

Эдуард Багрицкий
"Смерть пионерки"
1932

вторник, декабря 07, 2004

линяет ночь в застиранный дождем

пододеяльник понедельничного утра...
как хорошо, что нам не на метро.
мы птицы! утки.
водила на побитых жигулях
к газону жмется, добавляя газу,
остановись, мгновенье, у тебя
шнурок развязан.

Bалрес
"дбр тр"
2004

понедельник, декабря 06, 2004

Essentially, it's undiscovered.

The afflicted don't say a word. Their eyes
stare emptily: they rock with silent sighs
an interior rhythm that can't be uttered


or, more expressively, standing, they rock over
the chair, leave with a clumsy walk,
lost in suppressed thought,
their backs still vibrating in the frame's picture.


They don't set themselves ablaze, don't even ask for a match,
they don't get any bright ideas walking by the railroad tracks,
they cross over the bridge, and look down, but only for a flash -


So what should I have done? Without expression,
rummage through my stash and, like in some movie,
coldly aim at him, and squeeze the trigger of my gun?

Krisztina Toth
"The Nature of Pain"
1990s

воскресенье, декабря 05, 2004

суббота, декабря 04, 2004

серебро унести ли с собою? трать его, трать!

все равно - рай-не рай - пройдешь за медный обол.
но тебя не просили учить меня умирать -
я и так умираю с тех пор, как умер глагол.

не горчит чечевица в завидном твоем дому -
оттого что молчит, не перечит сургучный рот.
но не пьется, не спится - видано ль одному!
по плечу ли тебе от ворот моих поворот

перечти серебро-то! все тридцать тугих монет!
распишись на ладони, какие теперь счета...
получаешь ребро обратно - и все, привет.
ни черта ты не понял, не понял ты ни черта!

Лена Элтанг
2004

пятница, декабря 03, 2004

там, под снегом, кемарит моя затяжная тайна -

насовсем осенняя, что поделать...
на краю теряешь само ощущенье края;
так уютно его потом укрывает белым
снегом, сахаром, чистым листом в камуфляже клеток -
хочешь, выкрашу половину, и можно в шашки
проиграть, часы, недели, месяцы... скоро лето -
это важно.
у меня давно уже есть что прятать и есть где прятать -
это как-то слишком затягивает,
межсезонье
иногда сбивает с ритма...
ты где-то рядом,
есть что вспомнить...

Валрес
2004

четверг, декабря 02, 2004

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье;
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Александр Пушкин
"К Чаадаеву"
1818

среда, декабря 01, 2004

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

Осип Мандельштам
1915