локомотив сигналит издалека

женщина чьи инициалы а к
скоро не будут принадлежать никому
смотрит на рельсы проложенные во тьму
женщина твердо решила что жизнь отстой
эту историю встарь описал толстой

поезд все ближе все нестерпимей рев
счастлив пролог но развязки сюжет суров
жизнь поджимая лапки глядит бледна
белочкой в сучьях на синий клинок полотна
только у смерти хватит на свете сил
вырубить локомотив чтоб не голосил

рвется парча сетчатки паучий шелк
спи электричество локомотив умолк
гаснут глаза глаголы и города
белочка прячется в листьях но голова
вполоборота словно шепча пока
море и все эти звезды и ты
а к

Алексей Цветков
2011

когда потом в ютубе ты найдешь

клип в треморе с трагическим портретом
который на плешивую похож
ондатру но тревога не об этом

или кривые в твиттере слова
или профайл в расселине фейсбука
тогда вбивай логин любовь сперва
пароль просрочен раньше был разлука

когда скрижаль забвения бела
соблазны старца детству не приснятся
как втолковать что музыка была
важнее слов кому впотьмах признаться

жизнь сорвалась но электроны длят
иллюзию под жадный хруст попкорна
в лице последним гасит люстры взгляд
и слово соль жаль музыка притворна

фейсбук на завтрак а ютуб врагу
кино как жизнь в конце убьют кого-то
под титры в дверь где на весь двор болото
и трупики ондатр на берегу

Алексей Цветков
2011

когда родимся и возьмемся жить,

нам жаловаться жизнь придет ночами:
зачем ее невидимая нить
трагически оборвана в начале?

кто помнит здесь, как не было его,
из нас позавчерашнего разлива?
вперед вперившееся большинство
не смотрит в эту сторону трусливо.

как убедить себя, что рождены
мы, а не вы, недостает ума нам.
что в списках, что с утра утверждены,
все имена проставлены обманом.

затеряна средь звездной кутерьмы,
в минусовой квадрант ведет кривая
вселенной, где отсутствовали мы,
всю вечность сами не подозревая.

осталось на гремучей мостовой
или в безлюдье полевой полыни
всегда гадать, где были мы с тобой,
когда еще нас не было в помине.

где нерожденных призраки сквозят,
будь мужествен, как поцелуй гвардейца.
стоять реверсом, к смерти быть назад,
и в эту бездну с ужасом глядеться.

Алексей Цветков
"Инверсия"
2011

неуместный нигде тропический город в котором дыхание бывших болот

перемешано с гарью с океаническим йодом кто твой щенок и ребёнок
лев изблёвывающий пресное в солёное под тёмным дождливым небом
у империи бесполезные плавники собаки и бесполезные крылья рыбы

кладбище велосипедов её композитор мартынов на входе в музей

люди твоя все пять миллионов лежащие в тихих ночных постелях
люди твоя фонарики в темноте посреди соляной водяной пустыни
душный город под сердцем твоим расцветает кровяная орхидея под утро
щурясь дети твои покидают дома ищут место для собственной жизни

раздвигаются стены проливы проулки звенят корабельные склянки

ты не время не город не место ты не человек не животное и не государство
орхидеи твои алым йодом горят под не рассветающим не темнеющим небом
ровно в шесть ясноглазые клерки твои выплёскиваются из офисных зданий
растекаются горячей чёрной водой а потом стекаются к северо-западу карты
довоенной плывут где зелёная гавань родник мировой амальгамы

это только твои так легко застревают стрекозы крикливые в тёплой мгновенной слюде.
ты один плавниками тяжёлого дряхлого льва шевелишь в предрассветной и тихой воде.

Станислав Львовский
"Сингапур"
2011

Я, я, я. Что за дикое слово!

Неужели вон тот - это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?

Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачный балах,-
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?

Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть,-
Это я, тот же самый, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?

Впрочем - так и всегда на средине
Рокового земного пути:
От ничтожной причины - к причине,
А глядишь - заплутался в пустыне,
И своих же следов не найти.

Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Виргилия нет за плечами,-
Только есть Одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.

Владислав Ходасевич
"Перед зеркалом"
1924

[Эпиграф:
Nel mezzo del cammin di nostra vita.
(На середине пути нашей жизни)]

Безумие природы сильнее человеческого ума.

Высотные волны сильней, чем высотные каменные дома.
Все равно - пружина ли лопнула, или кончен завод.
Гнев сильнее мысли. Горе сильнее забот
о хлебе насущном, который подаждь нам днесь,
и прости нам, что мы вчерашний съели не весь.

Прости, что корки не размочили, чтоб воробьям скормить,
что грешную землю наполнили - негде шагу ступить.
Ты был путеводной нитью, но мы оборвали нить.
Нет покоя и воли, не говоря уж о счастье. Не в
том дело, что там бушует - стихия или народный гнев,
не моргнешь и глазом, как попадешь туда,
куда Макар не гонял телячьи стада.

Там низкие облака и сосны до облаков.
Там рыщут стаи хищных веков, что брянских волков.
Там скрежет зубов и мрак - аминь во веки веков.
Там никто не нагнется, чтобы поднять с земли
драгоценные вещи, которые мы берегли.
Шприцы с остатками опия. Недокуренные бычки.
Страницы Истории, разорванные в клочки.

Борис Херсонский
2011