Ти помниш ли

морето и машините,
и трюмовете, пълни
с лепкав мрак?
И онзи див копнеж
по Филипините,
по едрите звезди
над Фамагуста?
Ти помниш ли поне един моряк,
нехвърлил жаден взор далече,
там, дето в гаснещата вечер
дъхът на тропика се чувства?
Ти помниш ли как в нас
полека-лека
изстиваха последните надежди
и вярата
в доброто
и в човека,
в романтиката,
в празните
копнежи?
Ти помниш ли как
някак много бързо
ни хванаха в капана на живота?
Опомнихме се.
Късно.
Бяхме вързани жестоко.

Като на някакви животни в клетка
светкаха
очите жадно
и търсеха,
и молеха пощада.

А бяхме млади,
бяхме толкоз млади!...
И после ... после
някаква омраза
се впиваше дълбоко във сърцата.
Като гангрена,
не, като проказа
тя раснеше,
разкапваше душата,
тя сплиташе жестоките си мрежи
на пустота
и мрачна безнадеждност,
тя пъплеше в кръвта,
тя виеше с закана,
а беше рано, беше много рано...

А там -
високо във небето,
чудно
трептяха пак на чайките крилата.
Небето пак блестеше
като слюда,
простора пак бе
син и необятен,
на хоризонта пак полека-лека
се губеха платната
всяка вечер
и мачтите изчезваха далеко,
но ние бяхме ослепели вече.
За мен това е минало - неважно.
Но ний деляхме сламения одър
и тебе чувствам нужда да разкажа
как вярвам аз и колко днес съм бодър.

Това е новото, което ме възпира
да не пробия
своя
слепоочник.
То злобата в сърцето
трансформира
в една борба,
която
днес
клокочи.

И то ще ни повърне Филипините
и едрите звезди
над Фамагуста,
и радостта,
помръкнала в сърцето,
и мъртвата ни обич към машините,
и синята безбрежност на морето,
където вятърът на тропика се чувства.

Сега е нощ,
машината ритмично
припява
и навява топла вера.
Да знаеш ти живота как обочам!
И колко мразя
празните
химери ...
За мен е ясно, като че ще съмне -
с главите си ще счупим ледовете.
И слънцето на хоризонта
тъмен,
да, нашто
ярко
слънце
ще просветне.

И нека като пеперуда малка
крилата ми
опърли най-подире.
Не ще проклинам,
няма да се вайкам,
защото все пак знам,
ще се умира.
Но да умреш, когато
се отърсва
земята от
отровната си
плесен,
когато милионите възкръсват,
това е песен,
да, това е песен!

Никола Вапцаров
"Писмо"
ок. 1940

А.А.

соловей из-под Курска, такая тварь,
тянет шею – уйми, - говорит, - мою боль.
сегодня, - говорит - двадцать первое января,
я постарел, устал,
ты должна позаботиться обо мне.

а у тебя мало ль других забот -
вон у мити болит живот -
маленький митя попал в приют -
тут, - говорит - не убьют.

а у тебя хлопот полон рот,
ты боишься их перепутать наоборот -
и тогда все умрут, тебя не переживут -
нужно стараться - не жалеть живота -
кто ещё сирота? -
кто сидит у дупла -
тот ещё сирота -
небесные ласточки из города Кёльн запутались в проводах.
переменный ток течёт в моих жилах, - так говорил аллах.

у мальчика мити маленькое лицо -
он станет баскетболистом, будет играть в энбиэй,
постареет, устанет, такая тварь, соловей из-под Курска -
ты не жалей
живота - выращивай его, пои его чаем, читай букварь,
воспроизведи его заново –
не жалей
небесных ласточек, божьих птичек, -

идёт к теплу
погода в первом городе мира, - говорит гидромет -
у того, кто приходит к дуплу, нет ни одной -
то есть - нет никаких
примет.

Маша Глушкова
"три градуса северной широты в сторону от белки"
2007

Et si tu n'existais pas,

Dis-moi pourquoi j'existerais?
Pour traîner dans un monde sans toi
Sans espoir et sans regret?
Et si tu n'existais pas,
J'essayerais d'inventer l'amour -
Comme un peintre qui voit sous ses doigts
Naître les couleurs du jour,
Et qui n'en revient pas...

Et si tu n'existais pas,
Dis-moi pour qui j'existerais?
Des passantes endormies dans mes bras,
Que je n'aimerais jamais?
Et si tu n'existais pas,
Je ne serais qu'un point de plus
Dans ce monde qui vient et qui va
Je me sentirais perdu,
J'aurais besoin de toi...

Et si tu n'existais pas,
Dis-moi comment j'existerais?
Je pourrais faire semblant d'être moi,
Mais je ne serais pas vrai.
Et si tu n'existais pas,
Je crois que je l'aurais trouvé
Le secret de la vie, le pourquoi
Simplement pour te créer
Et pour te regarder...

Claude Lemesle and Pierre Delanoë
"Et si tu n'existais pas"
1975

Мы живем на горе, где земля завершает шар,

Где ветра пинают с обрыва июльский жар
И сухая почва, оскалясь щербатым ртом,
Наколола на бритый череп наш хлипкий дом.

Здесь, как триста, как тысячу лет назад точь-в-точь,
В щели стен дощатых татарская свищет ночь,
И окно без стекла с дрожащим внутри огнем
Не пронзает мрак, а бесславно сгорает в нем.

Нам ни мир не врет, нас ни хворь пока не берет.
Мы глядим, как внизу копошится курортный сброд.
Мы жуем их пищу, молчим, когда им смешно,
Мы сосем их черное, как собачья кровь, вино,

Но при этом помним, улыбкой ощерясь злой,
Что они превратятся в обычный культурный слой.
Мы же станем пылью – холодным дымом степным,
Чтобы с хохотом литься в пустые глазницы им.

Дмитрий Коломенский
2004

езди по провинции, говорит, езди.

там изумительная пыль до небес.
хлопает форточками в каждом подъезде
маленький город тому, какой ты есть.
пошурши плацкартами, поувлекайся
у осколка зеркала бритьём лица.
если бы не очередь в билетной кассе,
то и жил бы так, от листа до листа.
или близ города хвалынска, что ли,
направляясь в сонную чухлому,
выйди из автобуса в чистом поле,
заведи протяжное "повем кому".
утренний джоггинг во дворе с бомжами.
модный дауншифтинг выходного дня.
на пустырь заветный, ой да за гаражами,
принеси позавтракать.
полюби меня.

Геннадий Каневский
[downshifting]
2007

Fly, silly seabird -

No dreams can possess you,
No voices can blame you
For sun on your wings.
My gentle relations
Have names they must call me
For loving the freedom
Of all flying things.
My dreams with the seagulls fly,
Out of reach, out of cry...

I came to the city
And lived like old Crusoe
On an island of noise
In a cobblestone sea,
And the beaches were concrete,
And the stars paid a light bill,
And the blossoms hung false
On their store window trees.
My dreams with the seagulls fly,
Out of reach, out of cry...

Out of the city
And down to the seaside,
To sun on my shoulders
And wind in my hair -
But sandcastles crumble,
And hunger is human,
And humans are hungry
For worlds they can't share.
My dreams with the seagulls fly,
Out of reach, out of cry...

I call to a seagull
Who dives to the waters
And catches his silver-fine dinner alone.
Crying: where are the footprints
That danced on these beaches,
And the hands that cast wishes
That sunk like a stone?
My dreams with the seagulls fly,
Out of reach, out of cry...

Joni Mitchell
"Song to a Seagull"
1968

ничего личного, нечего лишнего

мне приписывать. я совсем
не успеваю чинить крышу
дома, который построил джек-
потрошитель, долбаный гастарбайтер,
что у него там в рамке? нлп? гештальт?
ему по молодости пошел бы скальпель,
а с возрастом - мачете или бензопила.
джек, у меня в детстве не было хомячка.
это гораздо хуже, чем если бы он помер
от переедания или возраста на моих руках.
его отсутствие причинило мне больше боли.
док, у меня в юности был хомячок,
вернее мышь, с ней мы жили душа в душу
она продала за одноименный сырок
нашу такую гречневую дружбу.
у тебя кушетка жесткая не надо пальцем в меня целиться
если под гипнозом случайно испортить воздух значит ли это что жизнь дала трещину?
мой мышонок которого я назвала феликсом
любил сыр ушел к соседям и вообще оказался женщиной

Валрес
2007