Гавару яму: ведаеш, не мая.

Я старалася як магла, але што ёй з маёй душы?
Божа, я чую, як дыхае гэта зямля
ўначы, поўнай мораку і імжы.
Мы з ёй столькі год на мяжы,
мы — столькі бясконцых шасэ і трас,
столькі зношаных ботаў, праколатых шын...
"Бяжы", — гаворыць ледзь не штораз,
калі мне не хапае жадання тут жыць.

І не адпускае, трымае, глядзіць на мяне,
вось як ты глядзіш зараз на свой на абраз.
Я ведаю першыя зоркі і воўчыя ямы яе,
карані яе зла і любові агмень,
я — нібыта Антэй: мне яе не стае,
каб стаяць і трымацца.
Вяртаюся. Гэта мае
птушкі, і рыбы, і гнёзды.
Увесь гэты божы і чортаў свет —
пра нас.

І яна загараецца промнем святла,
глядзіць морам вокнаў — чырвоных, гарачых.
Моўчкі глядзіць на мяне і плача:
цяпер будзе ўсё іначай,
ты трошкі яшчэ пацярпі, хоць ты столькі ішла...

Мяне разрывае — нібы цыгарэтны пачак
спаліла адразу. Як быццам
раструшчаных берцамі рэбраў кавалкі
захраслі ў грудзях.
І б'ецца на месцы сэрца раздаўленая сініца —
маленькі бяскрылы птах.

Яе неспакойнае сэрца — вялізныя гмахі і варанкі,
у бетоне і шкле тут няма куды прытуліцца.
Пацярпі, мая родная, — просіць. —
Пакуль пацярпі.
Я ведаю, тут ці засіліцца, ці напіцца.
Плача і корміць мяне з рукі.


Крысціна Бандурына
2021


Говорю ему: понимаешь, она не моя.
Я старалась, да только что ей – моя душа?
Но я чувствую, Боже, как дышит эта земля
Ночью, полною тьмы – и ей тяжело дышать.
Мы стоим с ней лицом к лицу, и меж нас – межа,
мы – клубок бесконечных шоссе и трасс,
горы сношенной обуви и проколотых шин…
«Беги» - отвечает мне чуть ли не каждый раз,
когда мне не хватает сил и желанья жить.
И не отпускает, держит, глядит на меня -
вот как ты глядишь исподлобья на образ свой.
Знаю первые звёзды и волчьи ямы её,
корни зла её и очаг любви.
Я – Антей. Нужен вдавленный в землю след,
чтобы прямо держаться. И я возвращаюсь. Мои -
птицы, рыбы и гнёзда,
весь божий и чертов свет -
он про нас с тобой.
И она загорается ярким лучом в ответ,
морем окон глядит она – красным, горячим,
молча глядит на меня – и плачет:
всё станет теперь иначе.
Ты ещё чуть-чуть потерпи, ты же шла столько лет.
И меня разрывает, будто я сигаретную пачку
скурила за раз. Будто тонкие спицы
раздробленных берцами рёбер
застряли в груди.
Будто бьётся не сердце - раздавленная синица,
крохотная, без крыльев –
телесного посреди.
Беспокойное сердце её – зданья, чёрные воронки.
Меж стекла и бетона тут некуда притулиться.
Потерпи, моя милая, - просит, - пока потерпи.
Знаю, тут не повеситься - так напиться.
Плачет и кормит меня с руки.


Кристина Бандурина
пер. Геннадий Каневский
2021

Когда всплываешь с глубины,

тебя окружают виноградины серебра,
как вокруг лопнувших статуй.
Ночь пронизана фейерверком
Млечного пути. В гулких пещерах
прячется эхо бегства.
Море роет могилы ветров.
Чернильные крики чаек.
Времена тогда слились в вечность.
К концу дня я набирался смелости
и звонил ей. Она уже была весела,
как многие, кто ненавидит утро
и боготворит вечер. Ничего
с этим делать не хотелось.
Что можно поделать со стихией?
Однажды я повел ее на концерт БГ.
Он проходил в кинотеатре «Ударник».
После него мы сидели в снегу на
нерасчищенных скамейках в сквере.
Болтали, прихлебывали коньяк.
И еще не знали, что это — счастье.
Что многое остальное — лимб.
Карантин чувств, непригодный для дыхания.
Что же вечность? Что пустая ее работа?
Никому она не нужна, цена ее перегрета.
Одно прикосновение способно
переломить бесконечность.
И пусть так будет.

Александр Иличевский

2021