двадцать третье апреля гостей снарядил и лег

сутки в скользкой листве как дождевая водица
просыхают под ветром солнечный мотылек
вслед последнему свету за рваной рекой садится
джонсон отчалил в лондон дочь учи не учи
месит сено с куини но время вперед прямое
жестко стелет полночь космические лучи
на скиптроносный остров в серебряном море
речью венчал безъязыких и жестом но ныне нет
платных страстей суфлера тем кто тут обитает
под караулом с младенчества верных планет
он лежит в чем прожил с утра шекспир отдыхает
на лучшей из двух кроватей за гранью мер
в доме который воздвиг для него лорд-мэр

стынет взор кому заказан возврат дневной
через стрэтфорд пролягут века куда не дожил
пусть и прежде больше барыш стакан в пивной
тот кто может все уже никому не должен
но платил исправно брал повторный сосуд
точным золотом слова с помоста покрыта трата
он чеканил им речь которую пронесут
от разливов миссури до самых трясин евфрата
перед ликом лизбет и северный варвар джеймс
он им пел как вол чтобы семь суббот в неделе
изваял им любое имя и каждый жест
в этом полураю в своем другом эдеме
чтобы жить по средствам всем на тысячи лет
даже если умолк суфлер и автора нет

но покуда ночь и в городе ни огня
за щеколду бережно нежно должно быть джудит
силуэт украдкой и опрометь вдоль окна
в комнату где не одна но и двух не будет
где без снов поперек постели спит властелин
полумира и больше певец на смертном ложе
составитель планеты которую населил
племенами зла и добра и нами тоже
перед самым уходом сверху ему видны
агинкур и верона богемское море и реки
всех народов в которых доля его вины
ибо с верхним светом ума и даром речи
весь повергнутый в ужас но не подобревший мир
в тишине где не было бога и мертв шекспир

Алексей Цветков
2000е

Мы-то думали: все свои, из Симбирска: Керенский и Ульянов-Ленин.

Один истлел в эмиграции, второй - до сих пор нетленен.
Теперь-то знаем: немец, еврей, чуваш.
Мы-то думали, русский, симбирский, наш.

Мы-то думали - маленький, в звездочке, кучерявый отрок,
или лысый гранитный дружок пионеров гипсовых, бодрых,
или тот гимназист - из латыни пять, из Закона Божьего - пять,
хочет счастья нам, а какого - нам не понять.

Мы-то думали - Волга впадает в Каспийское море,
знать не знали о красном терроре, голодоморе,
мы-то думали - честный Дзержинский в справедливом ЧК
под водительством кучерявого мальчика.

Мы-то думали, хоть в жизни раз пошлют в санаторий,
колонны и лестницы на фоне живописных предгорий,
кислородные ванны, в белом халате сестричка мед,
со взором служебной собаки, берущей след.

Мы-то думали, все умрем, но наше правое дело
будет нетленным и высохшим, словно тело, то, что глядело
за горизонт, куда наш не достигнет взор,
эко нас тряхануло - не опомнимся до сих пор!

Мы-то думали Русь жива, прирастает Сибирью,
на худой конец - Украиной, казахской ширью,
армянской долиной, турецкой горой Арарат.
Думали - брат, а он не брат и не рад.

Выйдем на площадь, а там - тот же дедушка из гранита
машет рукой, улыбается, говорит: финита
ля комедиа, занавес, к выходу подают такси,
нарядные пары садятся, разъезжаются по Руси.

Борис Херсонский
2010е

сократ полагал что спасает не вера а знание

служить ему честно себе он поставил задание

поэтому жизнь посвятил просветительским миссиям
и лясы в палестрах точил то с кратилом то с лисием

смекалкой себе репутацию справил высокую
дельфийский оракул и тот полагал его докою

его ли вина что тупые по факту афиняне
ума отличить не умели от козьего вымени

когда он в неправом суде препирался с кретинами
не сильно приспел ему лисий со всеми кратилами

ушел без гроша а трудился за хлебную корочку
ни денежек деткам ни пеплоса бабе в оборочку

тягаться ли нам что живем у скончания времени
с их древними греками или самими евреями

попробуй в окрестностях потьмы торжка и саратова
малейшую пользу извлечь из наследства сократова

в бревенчатом срубе за мкадом сиротствуя где-то там
постичь добродетель его ироническим методом

я сам в своих сузах акафист с аористом путаю
склоняя чело над прощальным стаканом с цикутою

Алексей Цветков
"ἔλεγχος"
2013

Вот девочки - им хочется любви.

Вот мальчики - им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
объединяют всех людей с людьми.
О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь.
Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.
Лишь мне твоей пощады не дано.
Нет алчности просить тебя об этом.
Ты спрашиваешь - медлю я с ответом
и свет гашу, и в комнате темно.

Белла Ахмадулина
"Апрель"
1960

Душа стеклянная, кого ты ждешь, звеня?

Смотри, расходятся любившие меня,

бледнеет дальний свет, слабеет львиный рык,
глодает океан гранитный материк,

но помнит вольный волк и ведает лиса
хруст шейных позвонков при взгляде в небеса,

а ты все силишься, все целишься в упор -
душа бубновая, железный уговор...

Бахыт Кенжеев
2000

Нравятся девушкам рупии

С изображением птицы.
Они покидают родителей,
Чтобы идти за французами.

Николай Гумилев
"Девушки"
Из цикла "Индокитай", сборник "Фарфоровый павильон"
1918

Лет шестьдесят тому играли в песочнице детки:

все по Фрейду - с ведерками девочки, а мальчишки - с совками.
Со скворечником рядом скворчиха сидела на ветке,
одобряя линию партии щелканьем и клевками.
В дневниках из школы несли приблизительные отметки.
Все были сынами Отечества, то есть - маменькиными сынками.

А уж мамка была строга и неряшлива - на зависть прочим,
деткам счет не вела, все равно: что прибыль, что убыль.
А детки со всем соглашаются - что ни пророчь им,
спускаются в шахту и добывают уголь,
подымаются в Космос, не говоря уж о прочем:
спутник вращается, что на сковородке угорь.

В угловом подвале принимается стеклотара.
В угловом гастрономе продаются консервы в банках.
На столе пустая бутылка, в руках - немая гитара.
Жена на кухне моет посуду, ворчит о долгах и пьянках.
И свет вечерний вроде ночного кошмара.
И такси - "москвичи" и "волги" стоят на стоянках.

Обнаженка-фортуна ко всем повернулась спиною.
Все уже утомились от прежних забав, но
Шестая часть в то время еще считалась страною,
не то, чтоб часы сломались, а время само - неисправно.
Жизнь моя, ты приснилась мне? Нет, снилось тебе иное.
Но сны забыты, а жизнь твоя - и подавно.

Борис Херсонский
2013

Ты ему: постой, погоди чуток,

почему болит голова, висок
наливается жидким с утра свинцом,
глянешь в зеркало — что у меня с лицом?
Ты ему: бегут как вприпрыжку дни,
только было утро — уже огни,
и душа что старое решето,
почему? А он тебе: ну и что?
Вот, гляди, траву жует бегемот,
вот в реке урод крокодил живет,
всем доволен целый сад-зоопарк,
слышишь: гав, мяу, хрю, фьюить, карк?
У меня в порядке слои небес,
у меня моря, реки, горы, лес,
и в траве, как тенор, поет комар.
Чем торгуешься? Свой покажи товар.

Олег Дозморов
2012

Старый князь умирает и просит: “Позовите Андрюшу…”

Эта фраза из раза в раз вынимает мне душу,

потому что, хотя не виконты и не графья мы,
в самых общих чертах похоже на смерть моей мамы.

Было утро как утро, солнце светило ярко.
“Позовите Сашу, Сережу, найдите Марка”, —

восклицала в беспамятстве и умерла назавтра.
Хорошо бы спросить напрямую известного автора,

отчего на собственный мир он идёт войною,
разбивает сердца, разлучает мужа с женою.

Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет.

Сергей Гандлевский
2013