Как-то летом на рассвете

Заглянул в соседний сад -
Там смуглянка-молдаванка
Собирает виноград.
Я краснею, я бледнею,
Захотелось вдруг сказать:
- Станем над рекою
Зорьки летние встречать!

Раскудрявый
клен зеленый, лист резной...
Я влюбленный и смущенный пред тобой.
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскудрявый, резной!

А смуглянка-молдаванка
Отвечала парню в лад:
- Партизанский, молдаванский
Собирается отряд.
Нынче рано партизаны
Дом покинули родной.
Ждет тебя дорога
К партизанам в лес густой.

Раскудрявый
клен зеленый, лист резной -
Здесь, у клена, мы расстанемся с тобой.
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскудрявый, резной!

И смуглянка-молдаванка
По тропинке в лес ушла.
В том обиду я увидел,
Что с собой не позвала.
О смуглянке-молдаванке
Часто думал по ночам...
Вдруг свою смуглянку
Я в отряде повстречал.

Раскудрявый
клен зеленый, лист резной...
- Здравствуй, парень забубенный, мой родной, -
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскудрявый, резной!

Я. Шведов
1944

Всего, что знал еще Евгений,

Пересказать мне недосуг;
Но в чем он истинный был гений,
Что знал он тверже всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.

Александр Пушкин
"Евгений Онегин"
глава I
VIII
1823-1831

ТрЕнти-брЕнти-трЕнти-тА!

Это кто ж такой -
Весь от носа до хвоста
Очень голубой?!
Голубое ухо!
Голубое брюхо!
Голубой чубчик!
Как дела… «голубчик»?!
Не бывало до сих пор
Голубых собак.
Ты позоришь целый двор
Ты – бесспорный брак!

Голубой! Голубой!
Не хотим играть с тобой!

Ну, что ж… прощай, собачий двор
На Острове Собачьем…
Щенок судьбе наперекор
Пошел искать удачу!

Юрий Энтин
1976

Жила-была мышка Мауси

И вдруг увидала Котауси.
У Котауси злые глазауси
И злые-презлые зубауси.
Подбежала Котауси к Мауси
И замахала хвостауси:
"Ах, Мауси, Мауси, Мауси,
Подойди ко мне, милая Мауси!
Я спою тебе песенку, Мауси,
Чудесную песенку, Мауси!"
Но ответила умная Мауси:
"Ты меня не обманешь, Котауси!
Вижу злые твои глазауси
И злые-презлые зубауси!"
Так ответила умная Мауси -
И скорее бегом от Котауси.

Корней Чуковский
1924

"Счастье,- говорил он,-

Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

Сергей Есенин
из поэмы "Черный человек"
1923

Все меньше тех вещей, среди которых

Я в детстве жил, на свете остается.
Где лампы-«молнии»? Где черный порох?
Где черная вода со дна колодца?

Где «Остров мертвых» в декадентской раме?
Где плюшевые красные диваны?
Где фотографии мужчин с усами?
Где тростниковые аэропланы?

Где Надсона чахоточный трехдольник,
Визитки на красавцах адвокатах,
Пахучие калоши «Треугольник»
И страусова нега плеч покатых?

Где кудри символистов полупьяных?
Где рослых футуристов затрапезы?
Где лозунги на липах и каштанах,
Бандитов сумасшедшие обрезы?

Где твердый знак и буква "ять" с "фитою"?
Одно ушло, другое изменилось,
И что не отделялось запятою,
То запятой и смертью отделилось.

Я сделал для грядущего так мало,
Но только по грядущему тоскую
И не желаю начинать сначала:
Быть может, я работал не впустую.

А где у новых спутников порука,
Что мне принадлежат они по праву?
Я посягаю на игрушки внука,
Хлеб правнука, праправнукову славу.

Арсений Тарковский
"Вещи"
1973

Есть

За границей
Контора
Кука.
Если
Вас
Одолеет
Скука
И вы захотите
Увидеть мир —
Остров Таити,
Париж и Памир,—

Кук
Для вас
В одну минуту
На корабле
Приготовит каюту,
Или прикажет
Подать самолет,
Или верблюда
За вами
Пришлет,

Даст вам
Комнату
В лучшем отеле,
Теплую ванну
И завтрак в постели.

Горы и недра,
Север и юг,
Пальмы и кедры
Покажет вам Кук.

2

Мистер
Твистер,
Бывший министр,
Мистер
Твистер,
Делец и банкир,
Владелец заводов,
Газет, пароходов,
Решил на досуге
Объехать мир.

— Отлично!—
Воскликнула
Дочь его Сюзи.—
Давай побываем
Б Советском Союзе!

Я буду питаться
Зернистой икрой,
Живую ловить осетрину,
Кататься на тройке
Над Волгой-рекой
И бегать в колхоз
По малину!

— Мой друг, у тебя удивительный вкус!
Сказал ей отец за обедом.—
Зачем тебе ехать в Советский Союз?
Поедем к датчанам и шведам.
Поедем в Неаполь, поедем в Багдад!—
Но дочка сказала: — Хочу в Ленинград!
А то, чего требует дочка,
Должно быть исполнено. Точка.

3

В ту же минуту
Трещит аппарат:

— Четыре каюты
Нью-Йорк — Ленинград,
С ванной,
Гостиной,
Фонтаном
И садом.
Только смотрите,
Чтоб не было
Рядом
Негров,
Малайцев
И прочего
Сброда.
Твистер
Не любит
Цветного народа!

Кук
В телефон
Отвечает:
— Есть!
Будет исполнено,
Ваша честь.

4

Ровно
За десять
Минут
До отхода
Твистер
Явился
На борт парохода.

Рядом —
Старуха
В огромных очках,
Рядом —
Девица
С мартышкой в руках.

Следом
Четыре
Идут
Великана,
Двадцать четыре
Несут чемодана.

5

Плывет пароход
По зеленым волнам,
Плывет пароход
Из Америки к нам.

Плывет он к востоку
Дорогой прямой.
Гремит океан
За высокой
Кормой.

Мистер
Твистер,
Бывший министр,
Мистер
Твистер,
Банкир и богач,
Владелец заводов,
Газет, пароходов,
На океане
Играет в мяч.

Часть парохода
Затянута сеткой.
Бегает мистер
И машет ракеткой.

В полдень, устав от игры и жары,
Твистер, набегавшись вволю,
Гонит киём костяные шары
По биллиардному полю.

Пенятся волны, и мчится вперед
Многоэтажный дворец-пароход.

В белых каютах
Дворца-парохода
Вы не найдете
Цветного народа:
Негров,
Малайцев
И прочий народ
В море качает
Другой пароход.

Неграм,
Малайцам
Мокро и жарко.
Брызжет волна,
И чадит кочегарка.

6

Мистер
Твистер,
Миллионер,
Едет туристом
В СССР.

Близится шум
Ленинградского
Порта.
Город встает
Из-за правого
Борта.

Серые воды,
Много колонн.
Дымом заводы
Темнят небосклон.

Держится мистер
Рукою за шляпу,
Быстро
На пристань
Сбегает
По трапу.

Вот, оценив
Петропавловский
Шпиль,
Важно
Садится
В автомобиль.

Дамы усажены.
Сложены вещи.
Автомобиль
Огрызнулся зловеще
И покатил,
По асфальту
Шурша,
В лица прохожим
Бензином
Дыша.

7

Мистер
Твистер,
Бывший министр,
Мистер
Твистер,
Миллионер,
Владелец заводов,
Газет, пароходов,
Входит в гостиницу
«Англетер».

Держит во рту
Золотую сигару
И говорит
По-английски
Швейцару:

— Есть ли
В отеле
У вас номера?
Вам
Телеграмму
Послали
Вчера.

— Есть,—
Отвечает
Привратник усатый,—
Номер
Девятый
И номер
Десятый.
Первая лестница,
Третий этаж.
Следом за вами
Доставят багаж!

Вот за швейцаром
Проходят
Цепочкой
Твистер
С женой,
Обезьянкой
И дочкой.

В клетку зеркальную
Входят они.
Вспыхнули в клетке
Цветные огни,
И повезла она плавно и быстро
Кверху семью отставного министра.

8

Мимо зеркал
По узорам ковра
Медленным шагом
Идут в номера
Строгий швейцар
В сюртуке
С галунами,
Следом —
Приезжий
В широкой панаме,
Следом —
Старуха
В дорожных очках,
Следом —
Девица
С мартышкой в руках.

Вдруг иностранец
Воскликнул:— 0 боже!
— Боже!— сказали
Старуха и дочь.
Сверху по лестнице
Шел чернокожий,
Темный, как небо
В безлунную ночь.

Шел
Чернокожий
Громадного
Роста
Сверху
Из номера
Сто девяносто.

Черной
Рукою
Касаясь
Перил,
Шел он
Спокойно
И трубку
Курил.

А в зеркалах,
Друг на друга
Похожие,
Шли
Чернокожие,
Шли
Чернокожие...

Каждый
Рукою
Касался
Перил,
Каждый
Короткую
Трубку
Курил.

Твистер
Не мог
Удержаться от гнева.
Смотрит
Направо
И смотрит
Налево...

— Едем!—
Сказали
Старуха и дочь.—
Едем отсюда
Немедленно прочь!
Там, где сдают
Номера
Чернокожим,
Мы на мгновенье
Остаться
Не можем!

Вниз
По ступеням
Большими
Прыжками
Мчится
Приезжий
В широкой панаме.
Следом —
Старуха
В дорожных очках,
Следом —
Девица
С мартышкой в руках...

Сели в машину
Сердитые янки,
Хвост прищемили
Своей обезьянке.

Строгий швейцар
Отдает им поклон,
В будку идет
И басит в телефон:

— Двадцать-ноль-двадцать,
Добавочный триста.
С кем говорю я?..
С конторой «Туриста»?

Вам сообщу я
Приятную весть:
К вашим услугам
Два номера есть —
С ванной, гостиной,
Приемной, столовой.
Ждем приезжающих.
Будьте здоровы!

9

Вьется по улице
Легкая пыль.
Мчится по улице
Автомобиль.

Рядом с шофером
Сидит полулежа
Твистер
На мягких
Подушках из кожи.

Слушает шелест бегущих колес,
Туго одетых резиной,
Смотрит, как мчится
Серебряный пес —
Марка на пробке машины.

Сзади трясутся старуха и дочь.
Ветер им треплет вуали.
Солнце заходит, и близится ночь.
Дамы ужасно устали.

Улица Гоголя,
Третий подъезд.
— Нет,— отвечают,—
В гостинице мест.

Улица Пестеля,
Первый подъезд.
— Нет,— отвечают,—
В гостинице мест.

Площадь Восстания,
Пятый подъезд.
— Нет,— отвечают,—
В гостинице мест.
Прибыло
Много
Народу
На съезд.
Нет, к сожаленью,
В гостинице
Мест!

Правая
Задняя
Лопнула шина.
Скоро
Мотору
Не хватит бензина...

1О

Мистер Твистер,
Бывший министр,
Мистер Твистер,
Миллионер,
Владелец заводов,
Газет, пароходов,
Вернулся в гостиницу
«Англетер».

Следом —
Старуха
В дорожных очках,
Следом —
Девица
С мартышкой в руках.

Только они
Позвонили
У двери,—
Вмиг осветился
Подъезд в «Англетере».
Пробило
Сверху
Двенадцать
Часов.
Строгий швейцар
Отодвинул засов.

— Поздно!—
Сказал им
Привратник
Усатый.—
Занят
Девятый,
И занят
Десятый.
Международный
Готовится
Съезд.
Нету свободных
В гостинице
Мест!

— Что же мне делать?
Я очень устала!—
Мистеру
Твистеру
Дочь прошептала.—
Если ночлега
Нигде
Не найдем,
Может быть,
Купишь
Какой-нибудь
Дом?

— Купишь!—
Отец
Отвечает,
Вздыхая.—
Ты не в Чикаго,
Моя дорогая.
Дом над Невою
Купить бы я рад...
Да не захочет
Продать Ленинград!

Спать нам придется
В каком-нибудь сквере!—
Твистер сказал
И направился к двери.

Дочку
И мать
Поразил бы удар,
Но их успокоил
Усатый швейцар.

Одну
Уложил он
В швейцарской на койку,
Другой
Предложил он
Буфетную стойку.

А Твистер
В прихожей
Уселся
На стул,
Воскликнул:
— О боже!—
И тоже
Уснул...

Усталый с дороги,
Уснул на пороге
Советской гостиницы
«Англетер»
Мистер
Твистер,
Бывший министр,
Мистер
Твистер,
Миллионер...

11

Спит —
И во сне
Содрогается он:
Снится ему
Удивительный сон.

Снится ему,
Что бродягой
Бездомным
Грустно
Он бродит
По улицам темным.
Вдруг
Самолета
Доносится стук —
С неба на землю
Спускается
Кук.

Твистер
Бросается
К мистеру
Куку,
Жмет на лету
Энергичную руку,
Быстро садится
К нему в самолет,
Хлопает дверью —
И к небу плывет.

Вот перед ними
Родная Америка —
Дом-особняк
У зеленого скверика.
Старый слуга
Отпирает
Подъезд.
— Нет,— говорит он,
В Америке
Мест!

Плотно
Закрылись
Дубовые двери.
Твистер
Проснулся
Опять в «Англетере».

Проснулся в тревоге
На самом пороге
Советской гостиницы
«Англетер»
Мистер Твистер,
Бывший министр,
Мистер Твистер,
Миллионер...

Снял он пиджак
И повесил на стул.
Сел поудобней
И снова заснул.

12

Утром
Тихонько
Пришел
Паренек,
Ящик и щетки
С собой приволок.
Бодро и весело
Занялся делом:
Обувь собрал,
Обойдя коридор,
Белые туфли
Выбелил мелом,
Черные —
Черною мазью натер.
Ярко, до блеска,
Начистил суконкой...

Вдруг на площадку,
Играя мячом,
Вышли из номера
Два негритенка —
Девочка Дженни
И брат ее Том.

Дети
На Твистера
Молча взглянули:
— Бедный старик!
Он ночует на стуле...

— Даже сапог
Он не снял
Перед сном!—
Тихо промолвил
Задумчивый Том.

Парень со щеткой
Ответил: — Ребята,
Это не бедный старик,
А богатый.
Он наотрез
Отказался вчера
С вами в соседстве
Занять номера.

Очень гордится
Он белою кожей —
Вот и ночует
На стуле в прихожей!

Так-то, ребята!—
Сказал паренек,
Вновь принимаясь
За чистку сапог —
Желтых и красных,
Широких и узких,
Шведских,
Турецких,
Немецких,
Французских...

Вычистил
Ровно
В назначенный срок
Несколько пар
Разноцветных сапог.

Только навел
На последние
Глянец —
Видит:
Со стула
Встает
Иностранец,
Смотрит вокруг,
Достает портсигар...

Вдруг
Из конторы
Выходит швейцар.

— Есть,—
Говорит он,—
Две комнаты рядом
С ванной,
Гостиной,
Фонтаном
И садом.
Если хотите,
Я вас проведу,
Только при этом
Имейте в виду:

Комнату справа
Снимает китаец,
Комнату слева
Снимает малаец.
Номер над вами
Снимает монгол.
Номер под вами —
Мулат и креол!..

Миллионер
Повернулся
К швейцару,
Прочь отшвырнул
Дорогую сигару
И закричал
По-английски:
— О'кэй!
Дайте
От комнат
Ключи
Поскорей!

Взявши
Под мышку
Дочь
И мартышку,
Мчится
Вприпрыжку
По «Англетер»
Мистер Твистер,
Бывший министр,
Мистер Твистер,
Миллионер.

Самуил Маршак
"Мистер Твистер"
1932

Indiában, hol éjjel a vadak

zöld szeme cikkan át a dzsungelen, -
mikor dédapa is kicsi volt még,
élt egy nagy fejedelem.

Parancsot adott, büszkét, szigorút:
"Fogjon mindenki szerszámot! Oda,
hol a lombzenére táncot lejt a hold,
épüljön hétszáz ékes palota!"

Hétszáz ékes palota közé
kincstárat vasból rakatott
s a napot akarta ráveretni,
mint óriás, tüzes lakatot.

<...>

József Attila
"Indiában, hol éjjel a vadak"
1934-1935

Тихо льется тихий Дон,

Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень,
Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,
Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

Анна Ахматова
1938

Сегодня проходим названья частей. Вчера

Была чистка. А завтра с утра
Узнаем, что делают после стрельбы. Но сегодня –
Сегодня названья частей. Японская груша
Сверкает кораллом во всех окрестных садах,
И сегодня – названья частей.

Это нижний держатель ремня. А вот это –
Верхний держатель. Поймете их назначенье,
Когда раздадут ремни. А вот этот держатель –
Его у вас нет. Вот ветви
Растут в саду в безмолвных, протяжных жестах -
Их у нас нет.

Это предохранитель, его опускают
Движеньем большого пальца. И пожалуйста, чтоб я не видел
Движений других. Это легко и просто,
Если в пальце есть сила. Вот цветки
Хрупки и недвижны, и никто не увидит
Движений других.

А это, смотрите, затвор. Его цель –
Открывать казенную часть. Он скользит
Так быстро вперед и назад – мы это зовем
Передернуть затвор. Так же быстро вперед и назад
Ранние пчелы атакуют и ранят цветы – это для них
Затвор новой весны.

Для них это просто затвор весны: правда просто,
Если есть сила в пальце. И затвор,
И казенная часть, и приклад, и точка баланса –
Ее у нас нет – и цвет миндаля
Безмолвен во всех садах, и пчелы летают вперед и назад -
Сегодня названья частей.

Генри Рид
Названья частей
1942
Перевод 16 мая 2005

Приснились мне превратности такие:

Я сочинил сонет. Но удивленно
Он вытянулся полкою вагона
И почему-то стал поездкой в Киев

Кружилось поле. Дверь гремела ручкой
Сбиваясь ямб стучал скакал по рельсам
Я полкой был! Колесами! Трясучкой
Томительной! – и вечером апрельским

Я был внутри сонета и снаружи
И я страдал, что это обнаружат
И снова на Урал – служить солдатом

Но мой сонет бренчал стаканом чая
Смотрел в окно меня не замечая
И выглядел Анваром Садатом

Генрих Сапгир
"Сонет во сне"
1989

Горечь! Горечь! Вечный привкус

На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус —
Окончательнее пасть.

Я от горечи — целую
Всех, кто молод и хорош.
Ты от горечи — другую
Ночью за руку ведешь.

С хлебом ем, с водой глотаю
Горечь-горе, горечь-грусть.
Есть одна трава такая
На лугах твоих, о Русь.

Марина Цветаева
1917

ну что же ты,

в пересчете на это утро
значение может иметь только запах кофе
последней каплей растеряных целомудрий
раздразнит. разбудит сонных на первом вдохе
ты помнишь? а лучше спи
возвращаясь, память
меняет целое на дежа-вю намека
мы лжем друг другу привычно, в одно касанье
губ, на одном и том же пороге слога.
путь многоточия
перфорационален
ты не умрешь от любви, я от ее потери
мы уже не умерли. надо сказать, это старит,
избавляя, впрочем, от множественности значений.

Walrus
"callиbellная"
2000

У меня были проблемы:

Я зашел чересчур далеко,
Нижнее днище нижнего ада
Мне казалось не так глубоко.
Я позвонил своей маме,
И мама была права -
Она сказала: "Немедля звони
Человеку из Кемерова".

Он скуп на слова, как де Ниро,
С ним спорит только больной.
Его не проведешь на мякине,
Он знает ходы под землей.
Небо рухнет на землю,
Перестанет расти трава -
Он придет и молча поправит все,
Человек из Кемерова.

Адам стал беженцем,
Авель попал на мобильную связь,
Ной не достроил того, что он строил,
Нажрался и упал лицом в грязь.
История человечества
Была бы не так крива,
Если б они догадались связаться
С человеком из Кемерова.

Мне звонили из Киева,
Звонили из Катманду,
Звонили с открытия пленума -
Я сказал им, что я не приду.
Нужно будет выпить на ночь два литра воды,
Чтоб с утра была цела голова -
Ведь сегодня я собираюсь пить
С человеком из Кемерова.

Борис Гребенщиков
"Человек из Кемерова"
Альбом "Песни рыбака"
2003

Что ты жадно глядишь на крестьянку,

подбоченясь, корнет молодой,
самогонку под всхлипы тальянки
пригубивши безусой губой?
Что ты фертом стоишь, наблюдая
пляску, свист, каблуков перестук?
Как бы боком не вышла такая
этнография, милый барчук.
Поезжай-ка ты лучше к мамзелям
иль к цыганкам на тройке катись.
Приворотное мутное зелье
сплюнь три раза и перекрестись.
Ах, мон шер, ах, мон анж, охолонь ты!
Далеко ли, Ваш бродь, до беды,
до греха, до стыда, до афронта,
хоть о маменьке вспомнил бы ты!
Что ж напялил ты косоворотку?
Полюбуйся, мон шер, на себя!
Эта водка сожжет тебе глотку,
оплетет и задушит тебя!
Где ж твой ментик, гусар бесшабашный?
Где Моэта шипучий бокал?
Кой же черт тебя гонит на пашню,
что ты в этой избе потерял?
Одари их ланкастерской школой
и привычный оброк отмени,
позабавься с белянкой веселой,
только ближе не надо, ни-ни!
Вот послушай, загадка такая:
Что на землю швыряет мужик,
ну а барин в кармане таскает?
Что? Не знаешь? Скажи напрямик.
Это сопли, миленочек, сопли!
Так что лучше не надо, корнет.
Первым классом уютным и теплым
уезжай в свой блистательный свет!
Брось ты к черту Руссо и Толстого!
Поль де Кок неразрезанный ждет.
И актерки к канкану готовы.
Оффенбах пред оркестром встает.
Блещут ложи, брильянты, мундиры.
Что ж ты ждешь? Что ты прешь на рожон?
Видно вправду ты бесишься с жиру,
разбитною пейзанкой пленен.
Плат узорный, подсолнухов жменя,
черны брови да алы уста,
ой вы сени, кленовые сени,
ах, естественность, ах, простота!
Все равно ж не полюбит, обманет,
насмеется она над тобой,
затуманит, завьюжит, заманит,
обернется погибелью злой!
Все равно не полюбит, загубит!
Из острога вернется дружок.
Искривятся усмешечкой губы.
Ярым жаром блеснет сапожок.
Что топорщится за голенищем?
Что так странно и страшно он свищет?
Он зовет себя Третьим Петром.
Твой тулупчик расползся на нем.

Тимур Кибиров
"Исторический романс"
1996

Следи за ее левой рукой.

Столовые приборы уже не безопасны.
В окошке желтой кассы
Задернет черт вуаль, и розы упадут на шмайссер.

Следи за ее левой рукой.
Она не расскажет, что хочет на плечи
Явно, ты – не пацан, ты – спутник-разведчик,
Запрятанный герой.

О, туча журавлей
Принесет нам тысячу детей.
О, радость моя, радость.
О, счастливчик-дуралей.

Большой баклан, большое сердце
Несет над морем, гонит шторм.
Любовью заминирован роддом.
Любовь – неисчерпаемый кондом.

Следи за ее левой рукой.
Она извернется, родит тебе двойню.
Калашников – покойник
В сравнении с одной такой.

Следи за ее левой рукой.
Теплая улитка в ладонях круче жабы.
В подвале наблевали,
На конях ушли, обои сорвали.

О, туча журавлей
Принесет нам тысячу детей.
О, радость моя, радость.
О, счастливчик-дуралей.

Большой баклан, большое сердце
Несет над морем, гонит шторм.
Любовью заминирован роддом.
Любовь – неисчерпаемый кондом.

Ундервуд
"Следи за ее левой рукой"
2002

To-day we have naming of parts. Yesterday,

We had daily cleaning. And to-morrow morning,
We shall have what to do after firing. But to-day,
To-day we have naming of parts. Japonica
Glistens like coral in all of the neighboring gardens,
And to-day we have naming of parts.

This is the lower sling swivel. And this
Is the upper sling swivel, whose use you will see,
When you are given your slings. And this is the piling swivel,
Which in your case you have not got. The branches
Hold in the gardens their silent, eloquent gestures,
Which in our case we have not got.

This is the safety-catch, which is always released
With an easy flick of the thumb. And please do not let me
See anyone using his finger. You can do it quite easy
If you have any strength in your thumb. The blossoms
Are fragile and motionless, never letting anyone see
Any of them using their finger.

And this you can see is the bolt. The purpose of this
Is to open the breech, as you see. We can slide it
Rapidly backwards and forwards: we call this
Easing the spring. And rapidly backwards and forwards
The early bees are assaulting and fumbling the flowers
They call it easing the Spring.

They call it easing the Spring: it is perfectly easy
If you have any strength in your thumb: like the bolt,
And the breech, and the cocking-piece, and the point of balance,
Which in our case we have not got; and the almond-blossom
Silent in all of the gardens and the bees going backwards and forwards,
For to-day we have naming of parts.

Henry Reed
"Naming of Parts"
1942

Здесь птицы не поют, деревья не растут,

И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета,
Над нашей родиною дым.
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Нас ждет огонь смертельный,
Но все ж бессилен он -
Сомненья прочь! Уходит в ночь отдельный,
Десятый наш, десантный батальон.

Едва огонь угас, звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас.

Взлетает красная ракета,
Бьет пулемет неутомим.
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Нас ждет огонь смертельный,
Но все ж бессилен он -
Сомненья прочь! Уходит в ночь отдельный,
Десятый наш, десантный батальон.

От Курска и Орла война нас довела
До самых вражеских ворот, такие, брат, дела.

Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим.
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Нас ждет огонь смертельный,
Но все ж бессилен он -
Сомненья прочь! Уходит в ночь отдельный,
Десятый наш, десантный батальон.

Булат Окуджава
"Мы за ценой не постоим"
1971

Была жара. Леса горели. Нудно

Тянулось время. На соседней даче
Кричал петух. Я вышел за калитку.
Там, прислонясь к забору, на скамейке
Дремал бродячий серб, худой и черный.
Серебряный тяжелый крест висел
На груди полуголой. Капли пота
По ней катились. Выше, на заборе,
Сидела обезьяна в красной юбке
И пыльные листы сирени
Жевала жадно. Кожаный ошейник,
Оттянутый назад тяжелой цепью,
Давил ей горло. Серб, меня заслышав,
Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я
Воды ему. Но, чуть ее пригубив,-
Не холодна ли,- блюдце на скамейку
Поставил он, и тотчас обезьяна,
Макая пальцы в воду, ухватила
Двумя руками блюдце.
Она пила, на четвереньках стоя,
Локтями опираясь на скамью.
Досок почти касался подбородок,
Над теменем лысеющим спина
Высоко выгибалась. Так, должно быть,
Стоял когда-то Дарий, припадая
К дорожной луже, в день, когда бежал он
Пред мощною фалангой Александра.
Всю воду выпив, обезьяна блюдце
Долой смахнула со скамьи, привстала
И - этот миг забуду ли когда? -
Мне черную, мозолистую руку,
Еще прохладную от влаги, протянула...
Я руки жал красавицам, поэтам,
Вождям народа - ни одна рука
Такого благородства очертаний
Не заключала! Ни одна рука
Моей руки так братски не коснулась!
И, видит Бог, никто в мои глаза
Не заглянул так мудро и глубоко,
Воистину - до дна души моей.
Глубокой древности сладчайшие преданья
Тот нищий зверь мне в сердце оживил,
И в этот миг мне жизнь явилась полной,
И мнилось - хор светил и волн морских,
Ветров и сфер мне музыкой органной
Ворвался в уши, загремел, как прежде,
В иные, незапамятные дни.

И серб ушел, постукивая в бубен.
Присев ему на левое плечо,
Покачивалась мерно обезьяна,
Как на слоне индийский магараджа.
Огромное малиновое солнце,
Лишенное лучей,
В опаловом дыму висело. Изливался
Безгромный зной на чахлую пшеницу.
В тот день была объявлена война.

Владислав Ходасевич
"Обезьяна"
1918-1919

avalanche is sullen and too thin,

she starves herself to rid herself of sin.
and the kick is so divine when she sees bones beneath her skin
and she says:
hey baby, can you bleed like me?
c'mon baby, can you bleed like me?

chrissie's all dressed up and acting coy,
painted like a brand new christmas toy.
he's trying to figure out if he's a girl or he's a boy
he says:
hey baby, can you bleed like me?
c'mon baby, can you bleed like me?

doodle takes dad's scissors to her skin,
and when she does, relief comes setting in
while she hides the scars she's making underneath her pretty clothes
she sings:
hey baby, can you bleed like me?
c'mon baby, can you bleed like me?

therapy is speedie's brand new drug,
dancing with the devil's past has never been too fun.
it's better off than trying to take a bullet from a gun
and she cries:
hey baby, can you bleed like me?
c'mon baby, can you bleed like me?

it's gets all fucked up in some karaoke bar.
after two drinks he's a loser - after three drinks he's a star.
getting all nostalgic as he sings 'I will survive'
hey baby, can you bleed like me?
c'mon baby, can you bleed like me?

you should see my scars
and try to comprehend that which you'll never comprehend

Garbage
"Bleed Like Me"
2005

1904. Things which were in store

hit the counter. There is a war.
Japan, ever so smiling, gnashes
teeth and bites off what, in fact, in Russia's.
Other than that, in Milan police
crack local skulls. But more common is
the touch of the new safety razor blade.
The nuances of the White Slave Trade,
Mount St.Victoire by Monsieur Cezanne
and other trifles under the sun
including popular French disgust
with the Vatican, are discussed
in every Partisan cafeteria.
Radioactivity - still a theory -
is stated by Rutherford (when a particle
brings you a lordship we call it practical).
And as the first Rolls Royce engines churn,
Chekhov dies but Graham Greene is born,
so is George Balanchine, to upgrade the stage,
so too - though it's sin to disclose her age -
is Miss Dietrich, to daunt the screen.
And New York hears its subway's first horrid scream!

The man of the year is a Hottentot.
South-West Africa's where he dwells.
In a German colony. And is being taught
German. So he rebels.

( A Hottentot )

"Germans to me are extremely white.
They are white in broad daylight and what's more, at night.
Plus if you try to win minds and hearts
of locals, you don't call a black guy "schwarz" -
"Schwarz" sounds shoddy and worse than "black".
Change your language and then come back!
Fly, my arrow, and hit a Hans
to cure a Hans of his arrogance!"

Joseph Brodsky
"History of the Twentieth Century. (A Roadshow)"
1986

А мы с тобой, брат, из пехоты,

А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты...
Бери шинель - пошли домой.

Война нас гнула и косила.
Пришел конец и ей самой.
Четыре года мать без сына...
Бери шинель - пошли домой.

К золе и пеплу наших улиц
Опять, опять, товарищ мой,
Скворцы пропавшие вернулись...
Бери шинель - пошли домой.

А ты с закрытыми очами
Спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери шинель - пошли домой.

Что я скажу твоим домашним,
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним?
Бери шинель - пошли домой.

Мы все - войны шальные дети,
И генерал, и рядовой
Опять весна на белом свете...
Бери шинель - пошли домой.

Булат Окуджава
1975

она выросла из детского голоса.

она чаще смеется и реже колется.
она пахнет утром розовощеким.
она, подсмотренная в дверную щелку,
тайком поедает на кухне лакомства.
она не знает ни рола, ни лайкоса.
она аську мою пробует ощупью.
она ромашкой горькой горло полощет.
она красит ногти и губы тоже.
она похожа на папу: подбородок тот же.
она такая выросшая без разрешения.
но проводя ей пальцем по шее я
обнаруживаю шрам детскосадной давности.

Яшка Каzанова
"Систа"
2004

С берёз, неслышен, невесом, слетает желтый лист.

Старинный вальс "Осенний сон" играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы и, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы – товарищи мои.

Под этот вальс весенним днём ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном любили мы подруг.
Под этот вальс ловили мы очей любимых свет.
Под этот вальс грустили мы, когда подруги нет.

И вот он снова прозвучал в лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал о чём-то дорогом.
И каждый думал о своей, припомнив ту весну.
И каждый знал, – дорога к ней ведёт через войну...

Пусть свет и радость прежних встреч нам светит в трудный час.
А коль придется в землю лечь, так это только раз!
Но пусть и смерть в огне, в дыму, бойца не устрашит,
И что положено кому – пусть каждый совершит.

Так что ж, друзья, коль наш черед – да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрёт, не задрожит рука!
Настал черёд, пришла пора, идём, друзья, идём!
За всё, чем жили мы вчера, за всё, что завтра ждём!

С берёз, неслышен, невесом, слетает жёлтый лист.
Старинный вальс "Осенний сон" играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы и, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы – товарищи мои.

М. Исаковский
"В лесу прифронтовом"
1943

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

А.Сурков
1942

В буднях великих строек,

В веселом грохоте, в огнях и звонах -
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна ученых!
Ты по степи, ты по лесу,
Ты к тропикам, ты к полюсу
Легла родимая, необозримая,
Несокрушимая моя.

Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века!

Нам ли стоять на месте!
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш - есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы.
К станку ли ты склоняешься,
В скалу ли ты врубаешься, -
Мечта прекрасная, еще неясная,
Уже зовет тебя вперед.

Создан наш мир на славу.
За годы сделаны дела столетий,
Счастье берем по праву,
И жарко любим, и поем, как дети.
И звезды наши алые
Сверкают, небывалые,
Над всеми странами, над океанами
Осуществленною мечтой.

Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века!

Анатолий Френкель (А. Д'Актиль)
"Марш энтузиастов"
1936