Хороша плита, да только что на ней высечь?

Сколько ты скопил на сберкнижке тысяч?
Старыми или новыми? Регулярно ль платил партвзносы?
Впрочем, к чему задавать бессмысленные вопросы?

Бессмысленные, как жизнь в хрущевке бетонной,
а сказали, что чешский проект, с женою законной,
ворчливой, неряшливой, готовила плохо и редко,
с парой детей, по-своему ненавидящих предка.

Как ты их понимал! Ты сам себя ненавидел.
Пришел домой, не разулся и ног не вытер,
выслушал, что положено: обувь сними - место свято.
Бытие в кулачке у смерти ненужной бумажкой смято.


Борис Херсонский
2013

одиночество – это то, что нас утешает.

проходишь все комнаты, одну за другою:
так проходят года – неторопливо, беззлобно,
так на кухне мама посуду моет.

свет в коридоре включаешь и выключаешь снова:
становится холодней, одиночества - больше,
снег выпадает еще до Покрова.
снег выпадает, воздух становится тоньше.

и говорится то, что не говорится
в другие дни, греешь руки над батареей,
то, что прошло, то, что еще случится –
понимаешь, оно ничего не стоит,

вся эта пестрота, ситец, блошиный рынок,
то, что напишешь ты, что о тебе напишут.
ты открываешь форточку: в ней затылок
четверговой луны, уходящей на лыжах

туда, где проходишь все комнаты, одну за другою,
поправляешь скатерть, набираешь чайник,
кипятишь его, потом выключаешь,
наливаешь чай и уносишь с собою.

Екатерина Симонова
2013

Уходит звук моей любимой беды, вчера еще тайком

зрачком январским, ястребиным горевшей в небе городском,
уходит сбивчивое слово, оставив влажные следы,
и ангелы немолодого пространства, хлеба и воды
иными заняты делами, когда тщедушный лицедей
бросает матовое пламя в глаза притихших площадей.


Проспекты, линии, ступени, ледышка вместо леденца.
Не тяжелее детской тени, не дольше легкого конца -
а все приходится сначала внушать неведомо кому,
что лишь бы музыка звучала в морозном вытертом дыму,
что в крупноблочной и невзрачной странице, отдающей в жесть,
и даже в смерти неудачной любовь особенная есть.


А кто же мы? И что нам снится? Дороги зимние голы,
в полях заброшенной столицы зимуют мертвые щеглы.
Платок снимая треугольный, о чем ты думаешь, жена?
Изгибом страсти отглагольной ночная твердь окружена.
и губы тянутся к любому, кто распевает об одном,
к глубокому и голубому просвету в небе ледяном...

Бахыт Кенжеев
2013

не все тебе маленький рыхлые гланды

шпатель давит на язык в горло светит лампа
не все летняя простуда дачная веранда
оранжевый медведь плюшевая лапа

будет маленький зима шубка из цигейки
чугунные ворота лампа из-под арки
будет и коллекция царские копейки
царские копейки царские подарки

почтовые марки седов да папанин
серебряный рубль двадцать четвертого года
на рубле в обнимку рабочий и крестьянин
во дворе щенок неизвестная порода

будут черные гантельки чтоб росла сила
будут истребители летать быстрее звука
а дяде славе ноги война откусила
земля проглотила не подавилась сука

на протезах ботинки совсем незаметно
только стук и скрип или если приглядеться
остальное тело дяди славы бессмертно
будет вечно ходить так я думал в детстве

Борис Херсонский

2010

Как Бродский о Кавафисе, – еле-еле

говорение бедности в черном теле
буквы, идущей за буквой в общую ночь
называть изумруды «зелеными», не толковать, а толочь
«молодые и красивые» тела
в ступке времени, доводя до кричащего числа
их душистые зерна, их искрящийся пот,
их счастливые вести изо рта в рот,
вести взаимного воздуха, вести маленьких знойных богов,
оттолкнувшихся детскими пятками от берегов
по разные стороны моря, вязкого от жары,
и над морем столкнувшихся плясками мошкары,
пылкою пылью памяти, порохом всех разлук,
каждой крупицей знающим: слово – всего лишь звук
взрыва в сапах истории, говорящей не о том,
что было пóтом и семенем, но – что было потом.

Игорь Булатовский
2013

Sometimes I don't know where this dirty road is taking me,

Sometimes I can't even see the reason why -
I guess I keep on gamblin', lots of booze and lots of ramblin':
It's easier than just a-waitin' 'round to die.

One time, friends, I had a ma, I even had a pa.
He beat her with a belt once 'cause she cried.
She told him to take care of me, she headed down to Tennessee:
It's easier than just a-waitin' 'round to die.

I came of age and found a girl in a Tuscaloosa bar.
She cleaned me out and hit it on the sly.
I tried to kill the pain, I bought some wine and hopped a train:
Seemed easier than just a-waitin' 'round to die.

A friend said he knew where some easy money was.
We robbed a man and brother did we fly.
The posse caught up with me, drug me back to Muskogee -
It's two long years, just a-waitin' 'round to die.

Now I'm out of prison, I got me a friend at last.
He don't steal or cheat or drink or lie.
His name's codeine, he's the nicest thing I've seen,
Together we're gonna wait around and die.

Townes Van Zandt
"Waiting Around to Die", from
"For The Sake Of The Song",
1968

Все одеваются в черное. На красном и желтом фоне

в парке женщины смотрятся, как монашенки на иконе.
Идут, наблюдая за утренними пробежками пожилых
господ - каждый в отличной спортивной форме,
и овчарка бежит трусцой размышляя о корме,
и шляпки поганок торчат из-под листьев гнилых.

Шаг в сторону - можно увидеть море с обрыва.
Смотришь и вдруг задыхаешься от наплыва
воспоминаний - лето, катер, мама, сам от горшка два вершка,
пляж, подстилка, бурые камни - "скалки",
слишком широкие щели в дверях душевой-раздевалки,
щели в которые смотришь исподтишка.

И думаешь - или мечтаешь? - есть и иные щели,
и кроме высших целей есть и низшие цели:
ниже пояса, ниже плинтуса, не назовешь мечтой.
Что-то мелькает вокруг, потом остается усталость,
и удивленно оглянешься - осень, старость,
женщины в черном гуляют на фоне листвы золотой.

Борис Херсонский
2013

Самолетик падает по диагонали, вращаясь вокруг оси.

Пилот кусает губу и молит Бога: "Спаси,
Отче наш, который иже еси!"

Глас отвечает: "Скоро тебе сошьют
маленький пестрый шелковый парашют.

А покуда белым облачком повиси,

или радужным шариком проплыви
в океане Божьей любви."

Пилот кусает губу и молит: "Благослови!"

И Глас говорит: "Благословен ты в паденье своем,
собственно, не ты один, а мы вдвоем.
Теперь пусть мотор помолчит, а мы молитвы споем."

И мотор молчит, а они поют и читают Псалтирь.
По небу плывет облачко, потом – мыльный пузырь,
переливается радугой, разрастается вширь.

А город подумал: «ученья идут», и думает до сих пор.
Младенец рассеивает всевидящий взор.
В зубах соломинка, в баночке – мыльный раствор.

Борис Херсонский
2008

И когда мне становится больше чем вдосталь,

Я поднимаюсь в мансарду и с крыши блюю.
Рыба, - она ведь не борется с рыболовством,
Просто пытается проскочить в ячею.
Так продаются в рабство. Так путают карты.
Так подбирают для уличной драки приёмы ушу..
У меня тройные штандарты, двойные стандарты.
Если спросишь пишу ли я нынче, - совру что пишу.
Детям верь и собакам, и береги любимых,
Новых и бывших, скушав в обед мацы.
И не смей мне ни слова больше о пилигримах.
Мы ведь все мертвецы здесь. Разговаривающие мертвецы.

Miuka Chemodannaya
2013