Лет шестьдесят тому играли в песочнице детки:

все по Фрейду - с ведерками девочки, а мальчишки - с совками.
Со скворечником рядом скворчиха сидела на ветке,
одобряя линию партии щелканьем и клевками.
В дневниках из школы несли приблизительные отметки.
Все были сынами Отечества, то есть - маменькиными сынками.

А уж мамка была строга и неряшлива - на зависть прочим,
деткам счет не вела, все равно: что прибыль, что убыль.
А детки со всем соглашаются - что ни пророчь им,
спускаются в шахту и добывают уголь,
подымаются в Космос, не говоря уж о прочем:
спутник вращается, что на сковородке угорь.

В угловом подвале принимается стеклотара.
В угловом гастрономе продаются консервы в банках.
На столе пустая бутылка, в руках - немая гитара.
Жена на кухне моет посуду, ворчит о долгах и пьянках.
И свет вечерний вроде ночного кошмара.
И такси - "москвичи" и "волги" стоят на стоянках.

Обнаженка-фортуна ко всем повернулась спиною.
Все уже утомились от прежних забав, но
Шестая часть в то время еще считалась страною,
не то, чтоб часы сломались, а время само - неисправно.
Жизнь моя, ты приснилась мне? Нет, снилось тебе иное.
Но сны забыты, а жизнь твоя - и подавно.

Борис Херсонский
2013