Один истлел в эмиграции, второй - до сих пор нетленен.
Теперь-то знаем: немец, еврей, чуваш.
Мы-то думали, русский, симбирский, наш.
Мы-то думали - маленький, в звездочке, кучерявый отрок,
или лысый гранитный дружок пионеров гипсовых, бодрых,
или тот гимназист - из латыни пять, из Закона Божьего - пять,
хочет счастья нам, а какого - нам не понять.
Мы-то думали - Волга впадает в Каспийское море,
знать не знали о красном терроре, голодоморе,
мы-то думали - честный Дзержинский в справедливом ЧК
под водительством кучерявого мальчика.
Мы-то думали, хоть в жизни раз пошлют в санаторий,
колонны и лестницы на фоне живописных предгорий,
кислородные ванны, в белом халате сестричка мед,
со взором служебной собаки, берущей след.
Мы-то думали, все умрем, но наше правое дело
будет нетленным и высохшим, словно тело, то, что глядело
за горизонт, куда наш не достигнет взор,
эко нас тряхануло - не опомнимся до сих пор!
Мы-то думали Русь жива, прирастает Сибирью,
на худой конец - Украиной, казахской ширью,
армянской долиной, турецкой горой Арарат.
Думали - брат, а он не брат и не рад.
Выйдем на площадь, а там - тот же дедушка из гранита
машет рукой, улыбается, говорит: финита
ля комедиа, занавес, к выходу подают такси,
нарядные пары садятся, разъезжаются по Руси.
Борис Херсонский
2010е
Комментариев нет:
Отправить комментарий