Не знаю, как это бывает у вас, но я должен себя полностью измотать,

чтоб где-то уже в середине ночи кубики слов начали вываливаться изо рта.
Иногда они как живые игральные кости катятся по столу, весело падают,
подскакивают на ковре и замирают возле какого-нибудь узора –
фигуры всадника, розы, оленя, листка – и я говорю "ах!" и
"так вот какое ты, слово!".
Летние слова скачут быстрее и дальше.
Осенние – попадают под дерево, где какая-то скучная желтая опаль.
Или порой одной своей гранью впиваются в горный хребет.
Весенние кубики звонко цокают, как бильярдные шары при прямом попадании.
Зимние слова глухо катятся в пустоте. И даже не падают со стола.
Они не имеют значения, полые. Словно бы книги, в которых вырезана середина,
но секретная вещь в них так и не вложена…
Слова разбиваются о CD, как хрустальные туфли
о педали старых церковных органов.
Или становятся вязкими, как нагревшийся пластилин,
если коснутся домашнего кинотеатра. К примеру,
некое слово как-то, задев DVD с Тинто Брассом,
вдруг обернулось вибратором бирюзового цвета…
А на улице кубики не получались – всё больше камушки да сухие листья.
Или ягоды земляники. Я знаю, тебе они нравились. Да и мне, пожалуй.

Хамдам Закиров
"Секреты ковроткачества"
2016