Россия. Тридцать седьмой.

В моём горле живёт кит.
Чарли Чаплин стреляет в упор,
Сплёвывает в пол и молчит.
Иван Бунин ходит в кино,
По бёдрам подруги пишет рассказы,
А на экране - жёсткое порно,
Но детям об этом не скажут.

Вдохновение -
юбки веером вверх,
Сожаление
о том, что не встало...
Без сомнения,
это было, и это будет,
И ты опять предашь меня,
И хоть на секунду, но всё же забудешь.

Россия. Тридцать седьмой.
Преддверие новой войны.
Олег Кошевой кашляет кровью,
И дни его сочтены.
Эмиль Золя строит галеры,
Но его не читает никто.
И все ждут кого-то,
Но кто этот, кто этот "кто"?

Вдохновение -
юбки веером вверх,
Сожаление
о том, что не встало...
Без сомнения,
это было, и это будет,
И ты опять предашь меня,
И хоть на секунду, но всё же забудешь.

Россия. Тридцать седьмой.
Булгаков ныряет в пруду.
А выстрел уложит нас рядом
На красном прозрачном льду.
Москва ничему не верит,
Москва никому не простит.
Белоснежный, уже ненужный китель
на грязной стене висит.

Вдохновение -
юбки веером вверх,
Сожаление
о том, что не встало...
Без сомнения,
это было, и это будет,
И ты опять предашь меня,
И хоть на секунду, но всё же забудешь.

Диана Арбенина
"Россия, 37"
2001