- Учитель, где сядем мы, чтоб насладиться Пасхой?

- Пасха Моя приготовлена до начала времен.
...Шли осторожно, озираясь с опаской.
Петр слишком горяч. Иуда слишком умен.

Агнец Божий, Свет, не объятый тьмою,
ученикам сказавший: "Не воскресну, пока не умру.
Вы же все чисты. Вот только ноги омою
вам, омою и насухо оботру."

2.
Как на разбойника, вышли вы на Меня,
а Я был среди вас, и не прятался ни на миг.
Даже темной ночью был ясен Я, как при свете дня,
и по извилистым тропам всегда ходил напрямик.

И при свете факелов в Гефсиманском саду,
слыша звон оружия и крики злобы людской,
не противясь, кротко, Я вам навстречу иду,
наполненный вечной жизнью и предсмертной тоской.

3.

Пилат умывает руки - от крови - в крови.
Не смущаясь, у всех на глазах, ему не впервой.
Для чего все кричат "распни"? Лучше бы -"отрави",
"удавкой стяни", "лицо подушкой накрой"?

Мало ли способов превратить живых в мертвецов?
Кто придумал распятье? Какой кретин?
Но просят "распни" - и распнем, в конце-то концов
кресты на холме - прекрасный сюжет для картин.

4.

Божественный Лик один среди страшных масок,
тяжелый, смертный, уродливый карнавал.
Божественный Свет среди темных, багровых красок.
Сотни голов, в которых разум и не ночевал.

Процессия движется медленно, надвое рассекая
толпу уродов. Поклятья и хохот кругом.
Но эта женщина в черном, скажите мне - кто такая? -
губу закусившая, плачущая, стоящая особняком.

5.
И земля сотряслась, и разорвалась завеса в храме,
и Солнце померкло, и отворились гроба.
Поникло пронзенное тело с раскинутыми руками,
покосилась табличка "Царь Иудейский" на вершине столба.

И сотник Лонгин сказал: "Воистину Он был Сын Божий,
праведный человек, несокрушимый Свет!"
А рядом стражник с глумливой рожей
ухмыльнулся: "Подумаешь! Был - и нет!"

6.

Так, среди вселенского развала,
где, куда ни глянь, везде - разлад,
плоть Его во гробе ночевала,
а душа сошла в глубокий Ад.

Сущностью же был Он - на Престоле,
одесную Вечного Отца,
полон сострадания и боли,
и кровавый пот стекал с лица.


7.
Почил в день субботний. Пеленами обвит.
Как младенец в вертепе - не хватает вола и осла.
Для вечности безразлично - заснул или просто - убит.
И смерть уже догадалась, что не того унесла.

И ад, Его поглотивший, понимает - не удержать.
Было сладко, а стало горько. Род Адама спасен.
Казалось бы все на месте - камень, стража, печать.
Но близится полночь, и стражников клонит в сон.

Борис Херсонский
"Ода страстям Христовым"
2015