У прошлого запах укропный — и мне не сносить головы.

Смеркается. Зверь допотопный выходит из темной травы.
Ни страха, ни плотского пыла, ни плоской звезды в кулаке —
сорвем ли кукушкино мыло и спустимся к мелкой реке,
возьмем ли себя на поруки, сойдем ли случайно с ума,—
Саратов, Великие Луки, Москва, Петербург, Колыма
плывут по теченью половой, корой и древесной трухой,
а волны горы Соколовой покрыты сиренью сухой.
Шиповника нежная рана видна сквозь нетающий снег.
Двадцатого, в месяц нисана, Господь остановит ковчег.
И ты, очарованный странник, изгнанник и вечный изгой,
увидишь звезды многогранник сквозь ставни с тяжелой резьбой.
Ты Библос увидишь, и Фивы, и крикнешь, как Ной, в пустоту,
что листья двудомной крапивы у голубя сохнут во рту.
Что Ноя послушное семя приветствует ангелов рать,
а нам — сквозь пространство и время друг друга по имени звать.


Светлана Кекова
2001

И комната поблекла

под взглядом темноты,
которая на стекла
легла ничком, но ты
по направленью тени
пойми, откуда свет,
который на колени
твои упал и пред
тобою на колени
упал, потупив взгляд,
раскаявшись в измене
тебе, родной закат
забыв, тебе доверясь
и липы осветив
как траурные перья
не видящих пути
коней, что вереницей
ступают под землей,
которым только снится
закат, а нам с тобой
сияющий из окон
все виден он, пока
им освещен твой локон
или моя рука,
но к брошенной отчизне
мы не вернемся впредь,
по направленью жизни
поняв, откуда смерть.

Григорий Дашевский
2010

Мы в воды медлительной Леты летим, как зерно в борозду,

а три одиноких планеты в одну превратились звезду,
и шкурою снежного барса лежит ослепительный свет
Сатурна, Юпитера, Марса на теле озябших планет.
Ручьи пересохшие немы. Пустыней бредет караван,
волхвов в декабре к Вифлеему оптический гонит обман,
а с крыш городских на просторе под шум зацветающих лип
виднеется Мертвое море с прозрачными спинами рыб.
Бредут вавилонские маги, им нет ни препон, ни преград,
и тихо колышет в овраге черемуха свой виноград,
колышет, и кажется пьяной, и сладко цветет курослеп,
а рядом, в избе деревянной, ржаной выпекается хлеб.
Пора отправляться в Европу, посуду убрав со стола:
там Кеплер, припав к телескопу, увидел, что снова тела
Юпитера, Марса, Сатурна составили тело одно,
и море вздымается бурно, и рвется его полотно.
Друг другом питаются рыбы, нас время прозрачное ест,
но вместо веревки и дыбы воздвигнут сияющий крест,
и временной смерти проситель себя у пространства крадет,
увидев, как снова Спаситель по Мертвому морю идет.

Светлана Кекова
2000е