В центре блюда - выдолбленный ананас с окошечками и свечечкою внутри.

Янтарные ломтики разложены по краю, по кругу.
Скатерка бела, накрахмалена. Что ни говори,
а жизнь продолжается. Двое сидят лицом друг к другу.

Коньяк подают в заварочном чайничке, пьют из чашек - военный сухой закон.
Кабак безуспешно прикидывается подобьем боярской палаты.
Свеча изнутри ананаса светит, как у икон.
Но наши лица - не очень-то лики, не очень-то святы.

В относительно свежей газете - устаревшие вести с фронтов.
Из под козырьков глядят мертвые офицеры.
Дежурные оптимисты играют шутов.
Нужно иметь чувство меры даже в деле надежды и веры.

Ян прихлебывает коньяк и думает: а ведь мой собеседник, он
хорошо бы смотрелся при погонах, в офицерской шинели,
да и я не хуже, но мы сидим без мундиров и без погон,
и умрем, похоже в изгнании, в старости и в своей постели.

Государь отправился в Ставку. Там-то, видать, господа
депутаты к стенке припрут его и выдавят отреченье.
Россия умрет республикой, как положено, без стыда
и страха. Ян крошит между пальцев печенье.

Время ускорило бег. Вот, прошла неделя после убогого Рождества,
Вот и Новый, семнадцатый. Еще пять ден - и Крещенье.
Будут солдатики в прорубь нырять за крестом - из озорства.
Каждый найдет свой крест - в его последнем значеньи.

Ян представляет себя черноглазым мышонком, пробравшимся в ананас,
встает на задние лапки, бегает вокруг свечки.

Бога нет, потому и прощает. А история не помилует нас.
Целит прямо в сердце России. И ружье не дает осечки.

Борис Херсонский
"Иван Бунин, Новолетие 1917го. "

Заведи мне ладони за плечи,

обойми,
только губы дыхнут об мои,
только море за спинами плещет.

Наши спины, как лунные раковины,
что замкнулись за нами сейчас.
Мы заслушаемся, прислонясь.
Мы - как формула жизни двоякая.

На ветру мировых клоунад
заслоняем своими плечами
возникающее меж нами -
как ладонями пламя хранят.

Если правда, душа в каждой клеточке,
свои форточки отвори.
В моих порах стрижами заплещутся
души пойманные твои!

Все становится тайное явным.
Неужели под свистопад,
разомкнувши объятья, завянем -
как раковины не гудят?

А пока нажимай, заваруха,
на скорлупы упругие спин!
Это нас погружает друг в друга.

Спим.

Андрей Вознесенский
"Замерли"
1965